Адвокат чародейки [= Тень Эсмеральды ] - Наталия Орбенина

– Иногда мне кажется, что я тут жила и когда-то прежде, настолько мне знакомы каждый выступ, каждый куст. Не знаю, как это объяснить, но только я совершенно уверена, что прямо под нами, там, где мы теперь стоим, был раньше подземный ход и огромный колодец, саженей пяти или шести глубиной, из которого брали воду во время осады.

– Как ты можешь знать это наверняка, ведь под нами голая скала? – удивился Сергей.

– Мне кажется, я слышу, как звенит вода. Там, глубоко под землей, я вижу навьюченных ослов, которые тянут эту воду наверх, – Лия, закрыв глаза, приникла всем телом к скале.

Какая богатая фантазия у этой странной женщины, богатая и образная, точно книжку читаешь. Сказки Шехерезады!

Сергей только покачал головой. Он не слышал звона воды – этому мешал звон в ушах из-за жары и утомления после подъема.

Наконец они приблизились к цели своего путешествия. Сергей с нескрываемым удивлением обнаружил, что скала, казавшаяся монолитной и неприступной, вблизи вся изрыта: в ней зияют какие-то округлые отверстия.

– Что это за норы?

– Это рукотворные пещеры, тут в давние времена жили люди. Эти скалы были для них не только защитой от кочевников, но и родным домом.

– Город из пещер? Пещерный город?

– Можно и так сказать. Хотя ты увидишь тут и обычные строения.

Они двинулись в глубь древнего города. И тут Сергею показалось, что они и вовсе очутились в городе сказочном, заснувшем сто – или тысячу – лет тому назад, или в городе невидимых духов. Сергей обнаружил часть оборонительной стены, некогда защищавшей город, и Биюк-капу – Большие ворота, обитые, словно чешуей дракона, грубыми кусками железа. Ворота были спрятаны в скале. Древняя кенаса, окруженная крытой галереей, в которой собирался весь джамаат – караимская община – для молитвы. Лия и Сергей шли по узким каменным улочкам, и их шаги гулко отзывались в пустом мертвом городе. По обеим сторонам прохода еще кое-где сохранились дома из белого неотесанного камня, с закрытыми ставнями, словно их хозяева ушли и заперли окна до своего возвращения. Двери с железными засовами, деревянные пузатые балкончики, разрушавшиеся на глазах. Некоторые жилища были построены так близко к краю утеса, что ни на четверть аршина гладкого места на скале перед ними не оставалось, и эти жилища точно повисли в вышине над ущельем, уподобившись орлиным гнездам. Многие давно обрушились в пропасть, на их месте остались лишь камни забвения. От тележных колес – на этих телегах сюда веками возили различные товары – в скалистой породе остался глубокий гладкий след, настоящая колея, но только проложенная в камне. Все вокруг поражало просто необычайно, казалось, что вот-вот из-за угла покажется человек в караимской шапочке, или выедет телега с товарами. Но мертвая тишина и гулкое эхо от их шагов говорили о том, что только духи предков, их тени или память потомков пребывают тут. Вечность поглотила некогда многолюдный город. Воздушный город, зыбкий город. Наконец Лия остановилась возле одного из домишек и толкнула ветхую дверь. Та отворилась со скрипом.

– Не заперта? – спросил ее спутник, пораженный всем увиденным.

– От кого ее тут запирать? – пожала она в ответ плечами.

– Неужели тут никто никогда не бывает?

– Отчего же, приходят иногда люди к своим истокам, молятся в старой кенаса.

Прогнившая, полуразрушенная черепичная крыша вполне надежно защищала от зноя и поднявшегося ветра. Сергей огляделся и обнаружил нехитрый домашний скарб, убогую утварь, наподобие той, которая была в домике у Бибюш. Проделанный путь измучил его донельзя. Не дожидаясь особого приглашения, он присел на некое подобие постели, а в следующий миг он уже лежал на ней и крепко спал.

Когда он проснулся, день уже клонился к закату. В приоткрытую дверь виднелись длинные тени и уходящие лучи солнца. Повеяло прохладой. Почему-то сильно пахло можжевельником. Лии нигде не было видно. Он окликнул ее. Ответа не последовало. Сергей поспешно вышел из домика. Сильный ветер ударил ему прямо в лицо. Хорошо, что шляпа осталась внутри, ее бы сразу унесло прочь. Странным и загадочным казался мертвый пещерный город. Пустые огромные пещеры… трудно представить себе, что эти норы служили некогда жилищами для людей! Сергей принялся искать Лию. Неужели она завела его на эту вершину и бросила тут на ночь глядя? И что вообще у нее на уме? Вновь он невольно вспомнил предостережение монаха.

Кружа в поисках Лии по периметру крепости, в пространстве длиною в полторы, а шириною – в полверсты, Сергей вышел к противоположной стороне укрепления. И тут он невольно остановился и ахнул. На самом краю скалы, над огромным каньоном, залитым лучами уходящего солнца, стояла Лия! Она стояла, раскинув руки, словно была птицей и развела в стороны свои огромные крылья. Сильные порывы ветра трепали ее волосы и юбку. Сергей ужаснулся. Ветер был так силен, что в иные мгновения ему казалось – сейчас женщину неминуемо унесет его порыв, сбросит ее вниз, сдует к подножию скалы. И над этой маленькой фигуркой, казавшейся совсем ничтожной перед величием открывавшейся взору картины, парил верный Гудвин, словно охраняя хозяйку, желая подхватить ее на свои могучие крылья. Или, быть может, они собирались вместе совершить свой полет?

– Лия! – что было мочи закричал Сергей.

Но порыв ветра отнес его голос в сторону.

– Лия! Ради бога! – Он бросился к ней. – Ради бога, осторожнее! Ты можешь сорваться со скалы!

Он подскочил к ней и крепко обхватил ее руками.

– Ведь такое уже было? Не правда ли? – Она повернулась к нему лицом и обняла его.

Сергей обомлел. Его возлюбленная Розалия снова была рядом с ним! Вот теперь он не сомневался, что это – именно она!

– Розалия! – еле сумел вымолвить Сергей. – Розалия! Наконец-то я нашел тебя!

Восторг, который он испытал в это мгновение, не лишил его, однако, остатков разума. Он поспешил отойти вместе с ней от края обрыва. И тут они упали в сухую шелестевшую траву. То ли споткнулись оба, то ли у них больше не осталось сил сопротивляться зову естества. У Сергея все внутри клокотало! Вначале он просто крепко сжимал Розалию в своих объятиях, еще не веря, что вновь обрел ее. Запах ее тела, томительный аромат можжевельника, сводил его с ума. Он принялся истово целовать ее, ласкать ее тело, все смелее и смелее. Губы Розалии раскрылись для его страстных поцелуев. Ее нежная упругая грудь восхитила его до слез. Он обрушил на нее потоки своей безумной нежности, нерастраченной страсти, которая копилась в нем годами. Розалия уподобилась цветку, по имени которого ее назвали. Словно бутон, она раскрылась перед ним и превратилась в пышный, неотразимый, влекущий прекрасный цветок, полный томительной влаги. И он испил эту влагу, подарив ей неземное наслаждение. Он стал частью ее плоти, воцарившись в храме их общей страсти, о чем он прежде не мог и помыслить. Он достиг вершин блаженства, он воспарил к неведомым высотам и желал бы оставаться там вечно, если бы не его уставшая плоть. Они слились в единое целое, забыв обо всем мире, о наступавшей ночи, о ревущем над их головами ветре. Наконец пришли тишина и покой. Они остались вдвоем во Вселенной, они слышали только дыхание друг друга, только отчаянный стук своих сердец.